Путеводитель по Крыму
Интересные факты о Крыме:
В Форосском парке растет хорошо нам известное красное дерево. Древесина содержит синильную кислоту, яд, поэтому ствол нельзя трогать руками. Когда красное дерево используют для производства мебели, его предварительно высушивают, чтобы синильная кислота испарилась. |
Главная страница » Библиотека » О.И. Домбровский, А.А. Столбунов, И.А. Баранов. «Аю-Даг — "Святая" гора»
Век минувшийКрым только что окончательно и бесповоротно вошел в состав России. В 1784 г. торжественно и пышно проследовал праздничный кортеж императрицы Екатерины II — владычицы огромного многонационального государства — по первой, свежепроложенной (и для своего времени благоустроенной) «столбовой» дороге из Санкт-Петербурга в новорожденный Севастополь. До сих пор уцелели в Крыму кое-где «екатерининские мили» — каменные столбы, расставленные по этому, ныне заглохшему пути. Великолепное путешествие царицы было актом, увенчавшим военный и политический триумф помещичье-дворянской России.
Сразу же после присоединения Крыма к России первоисследователи один за другим едут на юг — путешествовать на манер греческих и римских историков, географов, естествоиспытателей. Таврида для них — terra incognita****, и они пишут о ней, подражая Геродоту и Фукидиду или копируя Плиния, Страбона, Птолемея. Весьма образованные отечественные и иностранные путешественники по Южной России широко используют свидетельства древних об этой земле, комментируя их — не всегда наивно, чаще со знанием дела, наблюдательностью, остроумием. Надо сказать, что такого рода деятельность не была личной прихотью, и ни в коем случае не следует неблагодарно отбрасывать оставленное ими научное наследие: мы достаточно часто и широко пользуемся их добром, хотя псевдоклассические ужимки и делают иногда этих писателей чуть-чуть комичными в наших глазах. Изучение Тавриды диктовалось прежде всего нуждами «благоустроения», т. е. необходимостью создания в Крыму такой гибкой и практичной административной структуры, которая бы удовлетворяла и российского помещика, ставшего хозяином изрядной части новых земель, и туземную татарскую знать, что пошла в русскую службу, охотно вливаясь в ряды российского титулованного и нетитулованного дворянства, и тех иностранных колонистов, которых призвало в Крым правительство России для заселения пустующих земель. Чтобы поднять экономику края, расшатанную долгой войной, на деле и быстро осуществить освоение полуострова, надо было активно, в бодром темпе изучить его природу, население, историю. Первый исследователь «Таврической области» К.И. Габлиц, командированный для этой цели правительством, был естествоиспытателем, а не историком, но оставил собранные им драгоценные для историка сведения по топонимии, этнографии и палеоэкономике Тавриды1. Следом за ним П.С. Паллас, «первенствующий писатель о Крыме»5*, гоже естествоиспытатель и государственный служащий, пристально и всесторонне изучал Тавриду, в том числе и в плане историческом2. Чиновные, служилые люди — П.И. Сумароков, В.В. Измайлов, И.М. Муравьев-Апостол (отец поэта-декабриста), путешествуя по служебным делам, оставили по себе записки, полные плодотворнейших исторических экскурсов в отдаленное прошлое Крыма3. У любого из них то и дело встречаются имена древних авторов, свидетельства которых на ходу используются эрудированным путешественником; мелькают мифические или подлинные эпизоды древней истории, прямо адресованные или с немалым основанием привязываемые к тем или иным местам Таврики.
Естественно, в центре внимания всех уже тогда стоял миф об Ифигении в Тавриде: для одних оттого, что он послужил Еврипиду сюжетом одноименной трагедии4, для других еще и потому, что вопрос о Деве-Артемиде, богине, общей для местных варваров и пришельцев-греков, является, как увидим, одним из краеугольных вопросов древнейшей истории края. Все как один (за исключением П.И. Кеппена) увлекались поисками святилища Девы, находившегося, по указаниям некоторых древних авторов, в Таврике, где-то над морем, на круче мыса Партенион, о местоположении которого приходилось строить догадки. Впрочем, нашлось в Крыму место, подходящее по названию — Партенит. Ну как было не ухватиться за это совпадение! А что не соответствовало такой локализации (в текстах тех же античных авторов), отбрасывалось со всей беззаботностью, свойственной младенческому состоянию источниковедения. Следующим номером в такого рода историко-географических изысканиях шел загадочный мыс Криумето-пон («Бараний Лоб»), упоминаемый — и тоже довольно сбивчиво — античными географами. Он привлекал внимание тем, что связан был с мифами о «жестоких» таврах, о золотошерстом баране и походе аргонавтов за золотым руном. Неуловимый Криуметопон до сих пор ищут — кому не лень — в разных местах Крымского полуострова, так и эдак прикидывая указанные древними расстояния от него до других, более твердо локализуемых пунктов крымского и малоазийского побережья. Беда в том, что у разных античных авторов расстояния эти различны, как и мера длины — стадий, величина которого в древности колебалась (в разное время и в разных местах) от 145 до 250 м. Таким образом, одним из кандидатов на «должность» Криуметопона стал Аю-Даг, тесно связанный с Партенитом. Благодаря созвучию и близкому смыслу названий Партенит и Партенион, или Парфенион (мыс, на котором, по словам Страбона, находился храм Девы), эти два понятия воспринимались как идентичные. Поскольку же Партенит все-таки не является мысом, то Партенионом нарекли Аю-Даг. Понятия «Бараний Лоб» и «Партенит» смешались, и неведомые развалины на Медведь-горе стали тут же руинами святилища Девы. Однако о местоположении храма Девы-Артемиды высказывались и иные соображения. Ряд исследователей древней Таврики отождествлял со страбоновским Партенитом не Аю-Даг, а мыс, который в наши дни именуется Херсонесским. П.С. Паллас первым из работавших в Крыму ученых уделил внимание этой теме.
Е.Н. Монтандон, автор первого путеводителя по Крыму, как и другие путешественники конца 30-х — начала 40-х годов (например, А.Н. Демидов, И.С. Всеволжский), продолжали разрабатывать ту же тему. Она сделалась традиционной, стоило лишь взяться за нее ученым-историкам. В 1831 г. И.П. Бларамберг6* опубликовал статью о святилище Девы — «Дианином храме» — в районе Партенита и Ламбат7* 6. Его труд был тоже основан на сопоставлении с местностью и ее топонимией сведений из письменных источников. Казалось, за немногим стало дело — найти в окрестностях Партенита реальные остатки храма Девы, так до сих пор и не разысканные. В те же годы был издан «Крымский сборник» П.И. Кеппена — одного из эрудированнейших первоисследователей Крыма7. Труд этот сохранил свое значение до нашего времени: он беспримерен по точности, сжатости и в то же время полноте его описательной части. Домыслы же и рассуждения, всегда веские и логичные, богато оснащенные разнообразным историческим материалом, у Кеппена четко отделены от твердо зафиксированных фактов, предполагаемое — от виденного собственными глазами, гипотезы — от того, что доказано неопровержимыми и тут же приведенными аргументами. Кеппен постоянно живет в своем имении Карабах8*. С 1819 г. он изучает Аю-Даг, подробно говорит о нем в «Крымском сборнике», упоминает о Партените и Ламбате, о Георгиевском монастыре и ни слова — в связи с ними — о том, что было на устах у всех, — о Криуметопоне и храме Девы.
Археологические поиски Криуметопона и храма Девы еще далеко не завершены. Дело это сделано лишь в теоретическом, подготовительном плане: стократно рассмотрены, сопоставлены, взвешены античные мифы и свидетельства древних писателей, произведена их археологическая «примерка» на подходящие места побережья. Но нет до сих пор, несмотря на все попытки, полновесного археологического подтверждения южнобережного, а тем более аюдагского местоположения загадочного памятника. Поскольку же относительно развалин на Аю-Даге существуют разные суждения, есть и довольно остроумные догадки (не лишенные каждая своих, кажущихся вескими оснований), вопрос о Бараньем Лбе и месте «Дианина храма» приходится поставить и нам. Поставить, что называется, ребром. Примечания*. Барокко (в переводе с итальянского букв. «вычурный») — художественный стиль конца XVI — середины XVIII в. Отличался декоративной пышностью и живописностью. **. Цинциннат — римский политический деятель и полководец V в. до н. э. По преданию, вел простой образ жизни и самолично обрабатывал землю. У древних римлян считался образцом доблести и скромности. ***. Нарицательное имя столицы России Санкт-Петербурга. Пальмира — древний город в Сирии, столица одноименного античного государства. ****. Земля неведомая (лат.). 5*. Так назвал его другой видный исследователь — П.И. Кеппен. 6*. Иван Павлович Бларамберг — первый директор Одесского и основатель Керченского музея, известный русский археолог, добрый знакомый А.С. Пушкина. 7*. Близ Алушты. 8*. Это название сохранила турбаза, расположенная у села Малый Маяк близ Алушты. Там находится и могила П.И. Кеппена. 9*. Точное указание «адреса» в известном «Отрывке из письма к Д.» — не более чем литературный прием. Литература и источники1. К.И. Габлиц. Физическое описание Таврической области по ее местоположению и по всем трем царствам природы. СПб, 1785. 2. П.С. Паллас. Поездка во внутренность Крыма, вдоль Керченского полуострова и на остров Тамань. Записки Одесского общества истории и древностей (ЗООИД), т. XII, Одесса, 1881. 3. П. Сумароков. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 г., М., 1800; В. Измайлов. Путешествие в полуденную Россию в 1799 г., М., 1805; И.М. Муравьев-Апостол. Путешествие по Тавриде в 1820 г., СПб, 1823. 4. Еврипид. Ифигения в Тавриде, ст. 28—41. Вестник древней истории (ВДИ), № 2, 1947, стр. 289. 5. F. Dubois de Montpereux. Voyage autour du Caucase..., en Crimée. Paris, t. VI, 1843, p. 262, 295—297. 6. И.П. Бларамберг. О предполагаемом местоположении Дианина храма в Тавриде. «Одесский альманах», Одесса, 1831, стр. 307. 7. П. Кеппен. Крымский сборник (О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических). СПб, 1837.
|