Начало формирования отрядов балканских добровольцев

Несмотря на довольно активную переписку между царем и его приближенными, вопрос о вооружении ополчения из числа балканских христиан долгое время оставался чисто дискуссионным. Правящие круги царской России, напуганные возможным расширением национально-освободительного движения на Балканах, на первых порах преследовали утилитарный и прагматичный подход. Он предполагал прежде всего использование существующих войск и милиции придунайских княжеств в качестве вспомогательной силы. Об этом, в частности, говорит и формулировка, с которой из столицы на Дунай в октябре 1853 г. в числе прочих 54 гвардейских офицеров, предназначенных для усиления войск Горчакова, были направлены генерал-лейтенант И.Е. Саллос и полковник А. Костанда. Как писал Горчакову военный министр, «зная местные наречия, они могут принести особенную пользу в том крае». Ссылаясь на мнение государя, Долгоруков подчеркивал, что Горчаков может, не стесняясь, иметь и «собственные виды для употребления их на службу», однако император считает, что «генерал-лейтенант Саллос, по твердости характера и знанию фронта, весьма способен для формирования и командования милицею, а полковнику Костанде, как бойкому, расторопному и сметливому штаб-офицеру, можно бы было поручить командование небольшим летучим отрядом»¹. О том, что речь первоначально шла исключительно о местных военных кадрах говорит и другой документ, в котором Саллосу предписывалось «формировать батальоны волонтеров из валахов и молдаван»².

Плюс этого плана состоял в том, что в случае урегулирования ситуации с Портой, от подобного контингента можно было избавиться без особых проблем. Военный министр Долгоруков даже планировал увеличить их численность, «избегая, однако, лишних расходов»³. В то же время разговоры с царем, находившимся под влиянием идей Паскевича о создании ополчения из балканских христиан, навели предусмотрительного военного министра на мысль запросить мнение Горчакова на сей счет, так как «государь в сентябре планировал разобраться, что и как в случае ведения наступательной войны с Турцией»⁴.

Панос Коронеос

Отвечая на запрос министра, за которым маячила грозная тень самого Николая I, Горчаков предложил сформировать из 6 валахских батальонов 12 дивизий, придав их к полкам 4 корпуса. Четыре батальона из молдаван Горчаков собирался присоединить к 15 дивизиям⁵. На эти 8 новых батальонов, по его подсчетам, требовалось не менее 8 тысяч ружей. В Молдавии, как сообщал Горчаков, насчитывалось до 10 тысяч регулярного войска — первым делом увеличить их количество до 20 за счет «охотников» (то есть добровольцев), при этом переложив все расходы на формирование и содержание войск на счет княжеств. В конце своей пояснительной записки у Горчакова появляются осторожные фразы «о зерне для христианского ополчения», напоминавшие ранние опусы Паскевича, в частности его записку о вооружении христиан в Турции, направленную в сентябре 1853 г. для ознакомления Горчакову царем. При сличении текстов Паскевича и Горчакова, который более 20 лет был на вторых ролях в качестве начальника штаба у Паскевича, возникает ощущение, что оба мыслили практически в унисон, облекая свои идеи в одинаковые формулировки. «Христианские племена там обитающие по единоверию сохранили еще к нам привязанность, — убеждал своего визави Горчаков, полагая, что даже при небольшом поощрении они будут являться "толпами". Дальше следовало довольно циничное признание, нетривиальное для уст высокопоставленного сановника: — Несмотря на то что мы с окончанием каждой войны отдавали их опять на жертву турков, которые не оставляли конечно безнаказанным расположение к нам своих христианских подданных, несмотря на то болгары и сербы будут к нам приходить»⁶.

Орудием привлечения славян Горчаков полагал тех сербов и болгар, которые уже служили в войсках Придунайских княжеств. Из них он собирался сформировать отдельный батальон или роту, к которой можно было бы «причислять всех выходцев из Турции». Ссылаясь на успешный опыт использования славянского ополчения в Сербии в 1807 г., Горчаков не сомневался, что в перспективе из них выйдут «хорошие солдаты». «Они храбры и хорошо стреляют, — развивал свою мысль командующий. — Им недостает стойкости, потому что не было у них регулярного устройства и обучения». В этой связи в батальоны или роты потенциальных ополченцев Горчаков хотел направить «лучших наших офицеров и унтер-офицеров и обучать нашей тактике». По его приблизительным расчетам выходило не менее 30 тысяч ополченцев, что позволило бы Российской империи «иметь такое орудие, которое заставит понять, что в Европейской Турции из 8-ми или 9-ти мильонов жителей, до двух третей християн, которые при деятельной поддержке с нашей стороны, едва ли не могут быть опасными вообще для мусульманских владений в Европе»⁷.

Улица в Афинах. 1854 г.

В Петербурге все же не торопились с окончательным решением, взвешивая все «за» и «против». Только к ноябрю 1854 г. Паскевичу удалось окончательно убедить Николая в необходимости создания вооруженного ополчения из балканских славян и греков. Характерно в этом отношении известное высказывание Паскевича, что подобная мера «могла бы сделаться началом распадения Турецкой империи»⁸. В тактическом плане ополчение, как полагал фельдмаршал, также может рассматриваться как ресурс, при котором России будет «достаточно иметь против турок всего один или два корпуса, даже если османов поддержат западные державы»⁹. К этому времени ставка на национальные части — из числа валахов и молдован — себя дискредитировала. Опробовав их в деле, Горчаков счел, что их дальнейшее применение является делом бесполезным, а морально-боевые качества этих войск были откровенно плохими. «Они не хотят сражаться ни за нас, ни против нас, а офицеры в основном трусливы» — так он мотивировал свою позицию военному министру. К этому примешивалось и подозрение, что русское оружие, выданное валахам и молдаванам, может попасть в руки «революционных элементов». Поэтому Горчаков решил, что деньги, выделенные на увеличение местной милиции, «выгоднее употребить на формирование из греков, болгар и отчасти из румын батальонов волонтеров»¹⁰.

В самом конце октября 1853 г., получив наконец разрешение царя, Горчаков приступил к формированию волонтерских отрядов из представителей балканских народов. При этом Николай строго предупредил своего командующего, чтобы он остерегся «набрать каналий, которые и наших своим примером развратить могут»¹¹. В устах императора ругательный термин «канальи» был эвфемизмом «революционеров». Столь поздние сроки, с одной стороны, соответствовали планам Николая I и Паскевича — собрать к зиме на Дунае боеспособный отряд, который должен был стать ядром антитурецкого ополчения для христиан. Кроме того, сам Горчаков оттягивал, сколько можно, формирование волонтерных рот «до времени, пока не разъяснится, предпримут ли турки наступление до зимы»¹². Когда все же выяснилось, что турецкого наступления в ближайшее время не предвидится, «агенты, коим поручены методы предварительной вербовки», неожиданно запросили отсрочки.

Только перед самым новым, 1854 г. Горчаков доложил царю о первых шагах в этом направлении. «По собранию потребных сведений от лиц, предлагавших услуги для сбора волонтеров, я отправляю теперь генерала Саллоса в Браилов, для набора ныне же, в виде опыта, одного батальона волонтеров, с платою каждому рядовому ежедневно: по 15-ти копеек серебром на жалование, и по 11-ти копеек на продовольствие; каждому человеку будет от нас выдано ружье с патронами, к чему добавятся тесак и пистолет, как скоро таковые будут доставлены. Одежда людей собственная. Условия для нас выгодны», — заключал он¹³. Агенты, «коим поручены предварительные меры вербовки», как сообщал Горчаков в этом же письме, обещали собрать ему от 1000 до 2000 болгар. По мнению Горчакова, такое количество волонтеров было бы вполне удовлетворительным на первом этапе. Осторожный Горчаков также уведомил военного министра, что поручил генерал-лейтенанту Саллосу «сформировать в виде опыта баталионов волонтеров из молдаван, валахов и других православнаго исповедания, собственно находящихся в княжествах»¹⁴.

Военный министр князь Долгоруков

Определяя предельную численность ополчения, Горчаков полагался на оценку своего особо доверенного агента — доктора Ивана Селеминского, тесно связанного еще со времен молодости с греческим национально-освободительным движением¹⁵. Ему и другим агентам русское командование выделило 800 червонцев из экстраординарной суммы «на поощрение людей, которые будут ему способствовать к скорейшему сформированию баталиона, а также и на другие подобные расходы»¹⁶.

Судьба этого человека с непропорционально маленьким телом, над которым возвышалась массивная голова с бородой Зевса, уникальна. Воспитанник греческого Просвещения Селеминский думал по-болгарски, а писал по-гречески, так как не успел до конца своей жизни овладеть болгарским книжным языком. До 40 лет он был педагогом, после 45 — врачом и общественным деятелем. За кулисами видимой стороны его жизни осталось участие в войне за освобождение Греции и членство во множестве тайных революционных организаций в Турции, Греции, Болгарии, Сербии и Валахии. «Когда Греции давалась конституция, для освобождения нашего (болгарского) народа составлялись разные проекты и планы», — писал он в 1843 г. Как и А. Хрисовери, его соратник по «Фрако-Болгаро-Сербскому союзу», Селеминский считал освобождение Балкан общей проблемой. Естественным союзником в этом Селеминский видел единоверную Российскую империю, поэтому и выстраивал все свои политические проекты с оглядкой на Россию. В июле 1856 г. Селеминский подал начальнику штаба 2-й армии докладную записку, в которой сообщил некоторые личные сведения, подчеркнув, что «с давнего времени, именно с 1829 года, постоянно служу России, о чем отчасти известно г. Министру иностранных дел»¹⁷. Благодаря его неукротимой энергии и обширным связям во многих валашских и болгарских городах, а не бюрократической суете братьев Палаузовых вокруг армейского начальства начался реальный процесс набора добровольцев. Выполняя поручение русского командования, И. Селеминский объездил десятки городов и сел Молдавии и Валахии, создавая комитеты (бюро), которые на местах вели набор добровольцев¹⁸. Набирал Селеминский не только болгар, но и валахов, молдаван, сербов и греков.

Доктор Селеминский был и среди видных валашских болгар, подписавших обращение к царю 17 августа 1853 г. В нем болгары жаловались на султанское правительство и просили о национально-культурной автономии для себя, «подобно единоверным братиям нашим сербам и молдовалахам, если не в полной мере, то хоть частично»¹⁹. Советский историк С. Никитин считал, что наличие в составе подписавшихся значительного количества выходцев из Сливна наводит на мысль о связи этой группы с тайным «братством», которое там создал в своё время Селеминский и с эпитропией, болгарским комитетом, какой был создан бухарестскими болгарскими купцами. Такую мысль подкрепляет характеристика, данная указанной группе Горчаковым: «Они основали нечто вроде массонской ложи, которая занимается проектами будущего Болгарии, не придерживаясь мыслей о восстании против Турции»²⁰.

Примечания

1. «Об отправлении в Букарест 54 офицеров Гвардии». Министерство военное. Канцелярия министра. Первое отделение № 102574. 16 октября 1853 г. // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 1/242. Св. 8. Д. 29. Л. 00021 об. — 00022.

2. Поручение г.-л. Саллосу формировать батальоны волонтеров из валахов и молдован. Переписка с 1 апреля 1853 г. по 9 апреля 1855 г. // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 1/242. Св. 8. Д. 29.

3. «Об укомплектовании валахских и молдавских войск». Канцелярия Военного министерства. Отделение 1, 10 октября 1853-го // РГВИА. Ф. 481. Оп. 1. Д. 5. Л. 35.

4. Сборник военно-исторических материалов по войне 1853—1856 гг. // РГВИА. Ф. 481. Оп. 1.Д. 5. Л. 25—26.

5. Там же. Л. 34 об.

6. РГВИА. Ф. 481. Оп. 1. Д. 5. Л. 36 об. — 37.

7. РГВИА. Ф. 481. Оп. 1. Д. 5. Л. 40—42.

8. Войны России с Турцией 1828—1829 и 1853—1854 гг. // Русская старина. 1876, № 8. С. 687.

9. Там же. С. 701.

10. Зайончковский А.М. Восточная война 1853—1856 гг. Т. II. Ч. 1. СПб., 1913. С. 385—386.

11. Там же.

12. Русская старина. Т. XVII. Вып. 9—12. СПб., 1876. С. 15.

13. Кн. М.Д. Горчаков — императору Николаю Павловичу. Война России с Турцией 1853—1854 // Там же. С. 169.

14. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 1/242. Св. 8. Д. 29. Л. 00034—00035.

15. Доктор Иван Селеминский (Сливен, 1799 — Измаил, 1867) — болгарский общественный и политический деятель, ученый и врач, один из виднейших представителей болгарской интеллигенции и эллинистических настроенных национальных лидеров. Участвовал в национально-освободительном и в просветительском движении в Греции, Болгарии и Валахии. Во время Крымской войны организатор болгарского добровольческого отряда. Автор многочисленных сочинений по философии, социологии и истории, переведенных на греческий язык. В 40-х гг. жил в Греции, член «Фрако-Болгаро-Сербского комитета», в котором состоял и А. Хрисовери.

16. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 5/263. Св. 2. Д. 6. Л. 2—2об.

17. Арнаудов М. Селемински. Животъ-дело-идеи. София, 1938. С. 320.

18. Билунов Б.Н. Болгаро-российские общественно-политические связи, 50—70-е гг. XIX в. Кишинев, 1986. С. 28.

19. АВПРИ, К., Bucarest, 1853 г., д. N 133, л. 37, л. 67—71.

20. Аналогичная структура — Одесское болгарское настоятельство — была создана в 1854 г. болгарской диаспорой в России. Под свое покровительство и духовное руководство настоятельство принял архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий. Еще ранее появилось «Тайное общество» в Константинополе. Участники всех этих организаций выражали общее стремление болгар к национальному освобождению, вместе с тем тактические замыслы руководства этих обществ существенно отличались. Они соперничали между собой за право представлять национальные интересы болгар перед русским военным командованием.